‒ Следующий! – громко сказал Богорад, поставил «+» в графе «Предполагаемый результат» и перевернул страницу гроссбуха, одетого в кожу.
Дверь осторожно открылась и в кабинет мелкими шагами, даже казалось ‒ на цыпочках ‒ просочился мужчина лет сорока. Плотного, даже борцовского телосложения, невысокого роста. Но его тело …
Он шел опущенной головой вперед, не поднимая взгляда, как будто боялся увидеть что-то, что заставит его повернуть обратно и сбежать. За головой тащилась сгорбленная спина, из-за чего возникало ощущение, что идет человек-вопросительный знак.
Богорад, с любопытством наблюдая за этой процедурой, молча указал рукой на стул рядом со столом.
Посетитель постарался занять как можно меньше места на довольно просторном стуле, рассчитанном принять тело любого размера. Аккуратно сомкнул ноги и приподнял ступни на цыпочки. На колени поставил сумку-таблетку, удерживая ее руками.
Странно, подумал Богорад: его охватило ощущение, что гость занял привычную, кем-то ранее определенную ему форму существования. Подобные формы делают для печенья: положил в нее тесто, и оно принимает очертания квадратика, бублика, кружочка. Так-та-ак. Субъект — послушный мальчик; ишь как его в строгости воспитывали (чуть не сорвалось слово «выдрессировали») — ни шагу в сторону. Богорад сочувственно покачал головой: эк, тебя угораздило. Ну что ж, послушаем, что скажет. Не-а, помогать не стану. Пусть сам выкарабкивается.
Посетитель, наконец, приподнял голову, бросил короткий взгляд исподлобья. Ага, проверяет, вообще слушают ли его.
‒ Слушаю вас, ‒ подтвердил Богорад.
‒ Хотел бы перейти в вашу организацию.
‒ Понятно. – Богорад кивнул. – Прекрасная мысль. – Он широко, ободряюще улыбнулся, словно здесь с нетерпением ждали именно его – человека-вопросительного знака. ‒ Так, для проверки, что вы не ошиблись: знаете, куда пришли?
Молчание. Богораду даже почудилось, что слышит, как туго составляются мысли у человека-вопроса.
Наконец, тот родил:
‒ В ООО «Чувство Собственного Достоинства».
‒ Пра-авильно, — подтвердил Богорад, почувствовав себя учителем в первом классе на второй день учебного года. – А сейчас где пребываете?
Снова короткий бросок взгляда и обратно, в ракушку. «Все-таки не ошибся – субъект. Даже интересно, что будет дальше».
Субъект сгорбился еще больше, как будто старался остаться незаметным, и с усилием разлепил губы:
‒ В АО «Униженные и оскорбленные».
‒ Ах, ну-да, ну-да, ‒ как будто Богорад ни о чем таком даже подумать не смел. – И что вас привело к нам?
Без очередной порции молчания не обошлось: Вопрос (так Богорад решил его называть), казалось, ворочал мыслями, как валунами, под которыми скрывались сокровища, и не решался их показать. Наконец, выдавил:
‒ Хочу жить по-другому.
‒ Прекрасная идея! ‒ Богорад одобрительно кивнул и едва сдержал усмешку ‒ с подобным желанием приходил каждый посетитель. Но известно: много званных, да мало избранных. ‒ Как вас записать?
Субъект непонимающе вскинул брови.
‒ Фамилия ваша.
Лицо посетителя озарилось улыбкой, словно его спросили о чем-то приятном:
‒ А-а, Трепыхайло. Фамилия у меня такая, ‒ и сконфузился: ‒ от деда еще.
‒ Фамилия как фамилия, ‒ поддержал его Богорад и вписал в формуляр, скрипя пером.
‒ И что же вас не устраивает в АО «Униженные и оскорбленные»?
Неожиданно резко Трепыхайло выпрямился, стукнул кулаком по сумке, которая не выдержала его удара и незамедлительно свалилась на пол, и выбросил ответ, как палкой по городкам шарахнул:
‒ Всё. – В его глазах заиграли огоньки, словно это «всё» он хотел сжечь на костре.
‒ И что мешает изменить? – Богорад подался в сторону посетителя: ну-ка, ну-ка?
Трепыхайло чуть помедлил, словно признаться в этом было стыдно, поднял сумку и с отчаянием ‒ как в холодную воду бросился ‒ ответил:
‒ Лень. – Огоньки в глазах погасли, не осталось даже затухающих поленьев. Богораду показалось, что от костра остался только дымок, который медленно потянулся вверх. В носу засвербило и он чихнул.
‒ Так и запишем, — размышляя над ответом посетителя, негромко сказал Богорад. Перо застыло над формуляром. За его спиной мелькнула белая тень и Трепыхайло показалось, что тот сложил распахнувшиеся было крылья. Богорад бросил на него молниеносный взгляд – заметил, не заметил? ‒ и вписал ответ в соответствующую графу груссбуха. ‒ И как собираетесь убрать эту помеху?
Вопрос поднял глаза на Богорада и просительно ответил:
‒ Я думал, вы поможете.
До этого Вопрос сидел неподвижно, напряженно вцепившись в сумку. Но сейчас выдохнул, потянулся в сторону Богорада, как будто все самое страшное осталось позади и помощь – вот она, только зацепись, а дальше само поедет.
‒ Мы даем только рекомендации. Наши подопечные должны выполнять их сами, без нашего контроля, ‒ охладил Богорад желание Трепыхайло сесть в готовые сани и подстегнуть резвых лошадей.
‒ Только рекомендации? – с унылым видом уточнил Вопрос и снова уменьшился. Он был разочарован: не получилось зацепиться ‒ этот говорит, самому двигаться нужно. Так это же усилия прилагать, чтобы в рай попасть, а хочется, чтобы привезли.
‒ Вы не уверены в своих силах?
‒ Пытался. – Плечи Трепыхайло съежились, пальцы сцепились в замок, голова опустилась ниже. ‒ Она сильнее. — Спина торжествовала; Богораду даже показалось, что она хохочет во весь голос.
‒ А чего хотелось бы?
‒ Уважать. Себя.
‒ Да. Ничего необычного. – Много таких, только мало кто меняет хоть что-то: все стараются либо за чужой счет, либо на ком-то проехать — лишь бы самому ничего не делать. – И это – по силам человеческим. Есть только одна загвоздка – нужно потрудиться.
Трепыхайло с тоской посмотрел на Богорада.
Тот продолжил:
‒ А чувство собственного достоинства и самоуважение будут вам наградой.
Трепыхайло молчал. Его тело вернулось в привычную форму «печенья». Богорад ощутил то ли отчужденность, то ли отрешенность Вопроса – словно их, как планеты, разнесло на далекое расстояние друг от друга.
‒ Что будете делать? ‒ Богорад подождал ответа. И холодно заключил: ‒ У нас подарки не раздают. – Думай – не шутки шутить пришел, вопрос жизни решаешь.
Тело Вопроса становилось меньше, словно хотело исчезнуть. Весь его облик как будто говорил: надежды похоронены и все будет по-прежнему – его снова ждут унижения и оскорбления.
Мда, подытожил Богорад. Нет ничего нового на Земле. А ведь не боги горшки обжигают – сами люди. Богам не до этого ‒ у них свои заботы.
У Трепыхайло оставался последний шанс. Богорад предложил:
‒ Существует выбор: или к нам ‒ работать над собой; или обратно ‒ к униженным. Вынужден предупредить: у вас сутки – завтра в это время мы уезжаем.
Трепыхайло, не поднимая головы, тяжело поднялся и, не прощаясь, ртутью вытек за дверь.
‒ Сутки! – без надежды крикнул вслед Богорад и отметил время ухода Вопроса. Не придет. И в графе «Предполагаемый результат» поставил прочерк. Еще один, коих, к сожалению, много.
Заполнил еще один бланк, нажал большую красную кнопку.
Открылась щель. Богорад вставил туда бланк. Щель со всасывающим звуком поглотила бланк и исчезла. Над кнопкой погасла красная надпись: «Кандидаты в Чистилище».
© 2025. Риторова В. Все права защищены