— Подбородок выше, пожалуйста, — художник прищурил один глаз и, склонив голову набок, внимательно посмотрел на мужчину, сидящего напротив.
— Так? — спросил тот, слегка приподняв голову.
— Отлично, отлично, — засуетился художник у мольберта, — потерпите еще немного. Портрет почти готов.
— Терплю, — вздохнул мужчина, — никогда бы не подумал, что это так тяжело — сидеть столько времени без движения.
— Да, искусство требует жертв, а иногда и физических страданий, — кивнул художник, размашисто работая кистью, — вы впервые заказываете портрет?
— Нет, несколько работ у меня уже есть, — мужчина улыбнулся, — но это было так давно, что мне захотелось чего-нибудь нового. Поэтому я и обратился к вам. Слышал, что вы — мастер от… — мужчина поперхнулся, — мастер своего дела.
— Благодарю за комплимент, — снисходительно улыбнулся мастер.
Мужчина ненадолго замолчал, стараясь не отвлекать художника от работы.
— Сначала я хотел просто сфотографироваться, но… — не выдержал мужчина и продолжил разговор, — но мне кажется, что в фотографиях нет души. А для меня это очень важно.
Художник ничего не ответил. Молча отойдя от портрета на пару шагов, он принялся рассматривать его, иногда переводя взгляд с него на мужчину.
— Кажется… Да! Всё. Точно всё! — решительно выпалил он, — ваш портрет готов.
Мужчина встал со стула и, радостно потирая руки, подошел к мольберту. Взглянув на холст, он расплылся в довольной улыбке.
— Это просто шикарно, мастер, — он протянул руку художнику, — людская молва не зря восхваляет вас.
— Вам нравится? — пожимая руку клиенту, спросил мастер.
— Отлично, просто отлично! Сколько я вам должен?
— Как договаривались, — художник поднял ладонь с тремя оттопыренными пальцами.
Довольный клиент еще раз взглянул на портрет и, покопавшись во внутреннем кармане пиджака, извлек из него пачку купюр.
— Пожалуйста, — он протянул их художнику, — я могу забрать портрет?
— Подождите, — нахмурился мастер, — но мы с вами договаривались об оплате в другой валюте.
— Да? — мужчина почесал затылок, — напомните, пожалуйста, в какой именно.
— В долларах.
— Ах, простите, — клиент виновато улыбнулся и на секунду прикрыл глаза, — теперь у вас доллары. Можно уже забирать работу?
Художник поднес деньги к своим, вытаращенным от удивления, глазам.
— Как вы это сделали, черт возьми? Вы кто такой?
— Что именно? — не понял мужчина.
— Я же видел, что вы мне дали другие купюры! Как вы превратили их в доллары? Вы мошенник?
— Так меня еще не называли, — усмехнулся мужчина, — хотя, вру. Называли и не раз. Нет, я не мошенник. Деньги настоящие. Пользуйтесь на здоровье. Я могу забрать портрет?
Художник, не понимая, что происходит, продолжал вертеть в руках купюры, то проверяя их на свет, то складывая и снова разворачивая.
— Если вам этого мало, то я могу добавить еще столько же.
Тут же пачка сложенных пополам купюр в руках художника, утолщилась вдвое.
— Кто вы такой? — мастер вперился взглядом в глаза странного клиента.
— Бог. Кажется, вы меня так называете, — будничным тоном ответил мужчина, — вы только что нарисовали мой портрет, я вам заплатил, теперь хотелось бы забрать работу. Я могу это сделать?
Художник замер на несколько секунд. В его глазах отражались все эмоции, которые кучной стаей пролетали в его голове. Удивление сменилось недоверием, недоверие — интересом, интерес — восторгом.
— Как же я сразу вас не узнал? — прошептал мастер, — конечно же… Конечно же, это вы!
Рухнув на колени, он схватил Бога за лацкан пиджака.
— Тише, тише, — мужчина попытался приподнять мастера, — встаньте уже, в самом деле! Что за театральное представление?
Только через несколько минут возни, ему все-таки удалось поставить художника на ноги.
— Успокойтесь, пожалуйста. И отпустите уже меня! Я забираю портрет. Хотите, я заплачу вам еще?
— Заплатите? — закричал мастер и ринулся к мольберту, — нет! Конечно же нет! Мне заплатят люди! Они отдадут мне все золото мира, ведь я только что создал величайшую икону в истории! Я рисовал ее с натуры! Сам Бог позировал мне! Не-е-ет! Я не отдам вам ее!
— Но я уже заплатил вам за нее, — возмутился Бог, — отдайте мне мой портрет!
— Заберите! Возьмите свои деньги обратно! Мне не нужны эти бумажки! Мне заплатят в тысячи, в миллиарды раз больше! — с этими словами художник бросил купюры мужчине под ноги и двумя руками вцепился в мольберт.
— Да что же это такое, — развел руками мужчина, — каждый раз одно и тоже… Ну, не отбирать же мне его у вас силой, в самом деле?
— Я не отдам вам ее! — взвизгнул мастер, — это икона! Самая великая икона, которую только видело человечество!
Мужчина вздохнул и присел на стул.
— Это не икона, это просто портрет, — по словам произнес он, — к тому же, вам никто не поверит, что на ней изображен я. В том смысле, что… Ну, вы понимаете. Никто не поверит в то, что на картине действительно Бог.
Безумный взгляд художника бегал по лицу мужчины.
— Ладно, — поняв, что так убедить художника не получится, произнес Бог, — если вы не хотите продать мне мой портрет, то я предлагаю вам обмен. Честный обмен.
— Какой? — охрипшим голосом проговорил художник, не отпуская мольберт.
— Я думаю, что вы осознаете тот факт, что вы только что изобразили на холсте всего лишь одно из моих обличий, коих у меня сотни и тысячи. Я готов обменять это изображение на настоящую икону. Ту, на которой изображен я, но не в одном, а сразу во всех своих ипостасях. Как вам такое предложение?
— У вас есть такая икона? — дрожащим голосом переспросил мастер.
— Да.
— И вы готовы мне ее отдать?
— Не отдать, а обменять на свой портрет, — терпеливо ответил Бог.
— Но… Но вы сказали, что люди не поверят мне. Они точно так же не поверят и в подлинность вашей иконы.
— Если у этих людей будет хоть капля логики в голове, то они поверят вам на слово, только лишь взглянув на нее.
Художник на некоторое время замолчал, пытаясь осознать услышанное. Дрожащие пальцы елозили по мольберту, а взгляд бегал по пыльному полу.
— Вы… Вы меня не обманете? — прошептал он.
Мужчина покачал головой и снова запустил руку во внутренний карман пиджака. Через секунду он вытащил оттуда небольшой прямоугольный предмет, завернутый в светлую ткань.
— Вот она. Икона, в которой можно увидеть меня. Во всех возможных моих обличиях. Берете?
Секунду помедлив, художник вытер, выступившие на лбу капельки пота, и часто закивал.
— Вот и отлично, — улыбнулся Бог, — сверните холст, пожалуйста.
***
Дверь мастерской захлопнулась. Художник, оставшись в одиночестве, медленно сел на стул и положил икону на колени.
— Господи, я не могу поверить в то, что сейчас произойдет, — выдохнул он, — икона, которую мне дал сам Бог!..
Аккуратно сняв с нее последний слой ткани, мастер зажмурился и, резко выдохнув, открыл глаза. Первые несколько секунд его лицо все еще оставалось счастливым и одухотворенным. Затем оно медленно покраснело, жилки на лбу вздулись, а глаза налились кровью. Гримаса отчаяния, разочарования и злости обезобразила его лицо.
— Мошенник! — выкрикнул он и, размахнувшись, бросил икону об пол.
Зеркало, ударившись об бетонный пол, разлетелось в разные стороны маленькими осколками, напоследок озарив комнату десятком солнечных зайчиков.