— Мда, панорама здесь, однако, — заметила Молния, приглашая стоящую рядом Пуговицу оглядеть с высоты холма разномастный вид, расстилающийся перед ними. Свалка. Сюда свозилось все, что перестало быть нужным: грязная мокрая бумага, остатки еды, заляпанная одежда, пластиковые и стеклянные бутылки и многое другое, чье назначение сейчас было трудно определить. — Не радует, вжик её смети, — и в задумчивости слегка проехалась замочком туда-сюда.
— Совершенно с вами согласна, коллега. А амбре какое! — вдохнув, безостановочно зачихала Пуговица.
— Чего ты хотела — помойка. Только здесь и можно понять ценность своего существования, — философски заметила Молния. — Смотрю, ты совсем расклеилась.
Пуговица только и смогла, что кивнуть.
— Вот она — старость: ты никому больше не нужна. Отработала — и на свалку. Никакой благодарности. — Молния потерла потемневшие зубчики, пытаясь вернуть им прежний блеск.
Пуговица, наконец прекратившая чихать, сидела, не шевелясь, боясь вызвать новый приступ.
— Здесь все такие, как мы. Последнее пристанище никому не нужных вещей. — Молния растянулась, подперла голову-замок и поинтересовалась:
— Ты как тут оказалась?
— Я? — решила уточнить Пуговица, как будто вопрос мог относиться к кому-то другому. — Совершенно случайно и совершенно незаслуженно. С моей биографией и родословной я ещё могла служить и служить, — она с обидой дернула ободком ипоправила ниточки, висящие на ней.
— Ну да, ну да, — критически оглядывая её, согласилась Молния. — Ты прекрасно сохранилась. Помыть и снова пришивать можно, — в уголках ее губ коварно затаилась насмешка.
— Вот и я так считаю. А эта … — в голосе Пуговицы послышались слезы. Ее слова утонули в криках чаек, по-хозяйски расхаживающих по свалке в поисках съестного.
— Так что — эта? — по привычке не желая ждать, поторопила Молния.
— Ей надоела блузка, где я была пришита, вот она и решила её выбросить. А мать, портниха, говорит: дай, хоть пуговицы отрежу, пригодятся еще. Дочь ей отвечает: так им в обед сто лет. Так обидно было это слышать! – Пуговица шмыгнула носом. — Мать молча отрезала меня вместе с нитками, но случайно стряхнула на пол, вот я и закатилась под стол. А потом вместе с остальным мусором меня выкинули на помойку. Неблагодарные! — выкрикнула она и зарыдала. Из-за этих звуков чайки вокруг поднялись и разлетелись подальше. Молния уже пожалела, что затеяла этот разговор.
Пуговица продолжала причитать:
— Мои-то напарницы всё ещё там, в комфортных условиях, аккуратно сложенные в ящичек. А я здесь. Несправедливо! – И ниточки на ней возмущенно затряслись.
Молнии уже наскучило это выслушивать. Дневное солнце припекало сильнее и ее металлические зубчики стали нагреваться. Надо было что-то с этим делать.
Она решительно подняла голову-замочек, осмотрелась и метнулась к газете. Вырвала её из кучи мусора и, свернувшись, набросила на себя:
— Вжик, и я в тенечке.
Пуговица, наблюдая за действиями Молнии, успокоилась и теперь с любопытством смотрела на нее:
— А что вас сюда привело, сударыня?
Для Молнии такое обращение было настолько непривычно, что замочек самопроизвольно прокатился до конечного звена. Но она быстро пришла в себя.
— Ой, я бы ещё долго могла летать по зубчикам туда-сюда, если бы не одно «но», — и показала ткань, на которую была насажена. — Видишь, какая некачественная: прохудилась и не выдержала моего вжик-вжик.
Пуговица внимательно рассмотрела расходящиеся местами нитки, вырванные зубчики.
— Вот и иззззбавились от меня, — зазвенела Молния звеньями.
— Да уж, бриллианты сюда не попадают. Позвольте выразить вам сочувствие, — попыталась поддержать ее Пуговица.
— Обойдусь без твоего сочувствия. Нам, молниям, всё время говорят: вы лучше, быстрее и надежнее пуговиц, прямо Формула-1. Кстати, у нас и звуки схожи. Слышишь? – Она проехала замочком вверх-вниз и зубчики запели «вжик-вжик-вжииик-вжиииик». — А вас пока застегнешь, родить успеешь; да и несамостоятельная ты — петелька тебе нужна. Сплошные проблемы! – и горделиво проехала с особо неприятным звуком: медленно, заставляя прозвучать все зубчики — вз-вз-вз.
Пуговицу всю передернуло.
— Вы несносны, милочка, — нашла повод обидеться Пуговица. — И ничего вы не лучше и надежнее. Мы-то знаем — сколько веков уже в должности и до сих пор незаменимы, — упрямо отстаивала ценность своих сородичей Пуговица.
— Заменимы, зззаменимы. И хотя нам немногим более ста лет, мы вас заменили везззде: и на сумках, и на чемоданах, и на обуви, и на одежжжде. Мы везззде, и нечего тут своей тысячелетней историей размахивать.
— Незаменимы! — стукнула ножкой Пуговица, попав по гнилому яблоку, которое разлетелось в разные стороны. — Даже я одна могу стать главной деталью, главным акцентом женского туалета!
— Тебе это только кажется! — взвизгнула Молния и угрожающе поднялась во весь рост.
— Нет, не кажется! И мы не ломаемся, как вы. Мы практически вечные!
Спор на повышенных тонах, может быть, дошел бы до драки, но тут самосвалы разгрузили на свалке кучи земли. Бульдозер начал прессовать мусор, утрамбовывая своей тяжестью насыпанную поверх него землю, и неумолимо приближался к ним.
Пуговица и Молния впечатлились происходящим и прекратили спорить: перед ними разворачивалась страшная картина их будущего.Пуговица нервно перебирала остатки ниточек, незаметно для себя завязывая их в узелки. Зубчики Молнии, ударяясь друг о друга, тревожно позвякивали.
— Послушай, что мы тут, на свалке соревнуемся? – спросила Молния. – Каждому найдется место в жизни. Согласна?
— Без всякого сомнения.
Пуговица и Молния окинули прощальным взглядом унылый вид выброшенных вещей. Сейчас их похоронят, но никто не придет проводить в последний путь.
Услышав рев бульдозера позади себя, они взялись за руки, зажмурили глаза и прыгнули. По свалке пронеслось долгое «Ооооо!» и «Вжииииик!».
© 2020. Риторова В. Все права защищены